Немийцы [СИ] - Баса

могла сказать это. Я заслужила эту любовь, мы ее выстрадали.

— Мне тоже следует это сказать? — неуверенно спросил. — Каждый день это говорить?

Я засмеялась над его искренним, недоумевающим морщинкам на лбу. Как будто перед ним действительно задачка невозможной степень сложности.

— Желательно по несколько раз на дню, чтобы побыстрее поверила, — ответила, при этом снова уселась к нему передом, на его коленях попой.

Дима, собравшись с духом четко выговорил, как заученную речь:

— Я люблю тебя!

— Если бы тебя не знала, подумала, что стесняешь говорить о своих чувствах.

— Ты не представляешь как сложно, — выдохнул внезапно сгустки кислорода и как выдал вновь. — Ощущение, что мне раскаленными клещами язык прижигают в момент произнесения этих слов. Может я лучше себе всё тело татуировками с твоим именем прижгу?

— Не-а, — локоть поставила ему на плечо и захихикала на глупой попыткой слинять.

— Зато смотри сколько плюсов, — приобнял за бедра, сцепив в замок ладони мне сзади и подтянул к себе. — Ни одна женщина на меня не взглянет, если у меня везде будет Аня написано.

— Не-а, хочу слова.

Слова Димины закончились, но после небольшой паузы уже более серьезно он опять спросил:

— Хочешь дадим им имена?

Я только после этих слов перестала улыбаться, когда поняла о чем или о ком он говорил. Заморгала, как назло это не помогало и кусание губ, чтобы отвлечься на легкую боль, ничто не помогало.

— На плечах могу набить их имена, — сказал Дима и показал примерное место на футболке. — А для будущих детей еще есть много мест на моем теле, — я обняла его за шею покрепче, прижимаясь к источнику небывалого тепла, а Дима ответно притянул за макушку, слегка поглаживал волосы, плечи и спину. А я дышала ароматом его кожи и легким запахом духов, привычным, он часто и на моем теле ощущался этот его запах. Очень въедливый и дурманящий голову.

Сердце успокоилось, и мы с Димой закутались в теплом коконе наших общих эмоций, высвобождая их на свет. Не пряча, не тая, как мелкие воришки, держа в узде и боясь, что кто-то из нас поймет истинный смысл былых фраз. Теперь касаться, гладить можно было где угодно. Купаться было очень тепло в наших общих эмоциях, они в кое-то веке вырывались из нас.

С комфортом принимала поглаживания где угодно, и даже когда руки наглели, а то, что они наглели привыкла, я не напрягалась. Расправляла грудь, позволяя бесстыдно гладить ее, сколько угодно пусть трогает.

Прижиматься к Диме было очень приятно и гладить мои любимые плечи сквозь футболку, ощущая как перекатывались напряженные мышцы, было невероятно жарко.

Когда стало совсем невмоготу нашим телам пришлось кому-то возвращать мозги в спокойное состояние и утихомиривать заведенного мною же мужчину.

— Дим, — оторвалась от его. — Немного не место. Доктор будет очень шокирован, если застанет нас… Потерпи немножко… Я тоже очень тебя хочу!

Покрепче обняла его, и он в ответ. Спина хрустнула от его объятия, я ойкнула от неожиданности, а потом рассмеялась счастливо. Сила есть ума не надо.

Тогда Дима предложил погулять пока вечер не наступил, видите ли надо было проветриться. Не в таком же состоянии появляться перед друзьями и продемонстрировал штаны и… и… он пока не успокоился. На что я кивнула и попросила подождать в коридоре своего прихода.

— Что я там не видел, — буркнул напоследок.

Дверь за Димой закрылась, а мне показалось, что это не со мной происходило, а с кем-то другим, иным человеком. Да не бывало, чтобы мне настолько сильно везло. Я сейчас лопну, как надутый гелием воздушный шарик, и буду также смешно орать от счастья на весь медицинский коридор.

Переоделась в спортивный костюм, что поделать, если это единственная вещь которую привезли, не считая сарафана и ночнушки с халатом. Едва застегнула олимпийку новый врач зашел. Едва-едва голой не застал. Я смутилась, ведь без стука зашел. Процедуры, уколы делали разные всегда люди, всех не упомнишь.

— Гости где? — как будто расстроенно перебил мои мысли.

— В кафе, — ответила просто.

— Это хорошо, — улыбнулся врач. — Давай последний укольчик сделаем, присядь. И уже сегодня можем тебя отпустить. — Попросил мужчина в белом халате.

Прошла к кровати присела, закатала рукав по локоть. Мужчина достал ампулу с лекарством и шприц, пока распечатывал одно, откупоривал упаковку я подняла телефон, решив проглядеть список мало ли кому я нужна. Много кому. И Беатриче, и отец с мамой. Мужчина слишком старался открыть ампулу и в результате оцарапал сам себе палец, на что я сожалением заметила небольшие капельки крови.

— Все хорошо? — спросила я.

— Бывает, — улыбнулся врач, об халат вытер выступившие капельки крови, показал мне на руку, чтобы я задернула вверх. Сам начал из ампулы набирать шприц.

Стало темнеть за окном, но на высоте восемнадцатого этажа многие здания были видны. И я внезапно рассмотрела дым, возможно пепел поднимался огромной волной или туманом. Словно буря приближался сюда вперед, медленно летел в нашу сторону. А затем за плотной бело-серой бурей различила здание корпорации Хаски. Оно по периметру одного из этажей стало складываться, рушиться на глазах. Камни, песок посыпались сверху-вниз на людей, на дороги.

Я резко спрыгнула с кровати, задев врача, набиравшего шприц. Ампула вылилась на пол.

— Что такое Аня? — очень громко и как-то укоризненно воззрился он на меня.

— П..простите… я испугалась… вон там… — хотела показать на корпорацию Хаски, но на полу увидела небольшую лужица под нашими ногами от разлитой ампулы. Прозрачная может с легким оттенком серого. По комнате распространился запах он был насыщенный, богатый на самые разные оттенки, очень резкий запах перебивала полынь.

С врачом смотрели друг на друга очень внимательно. Мужчина не отрывал от меня взгляда с занесенным шприцом.

— Протяни руку, Аня, — я медленно подняла ее к нему навстречу.

Все основные медицинские препараты состояли из химии, никаких трав. Где еще чаще всего встречались травы? В ядах, транквилизаторах, снотворные и подобные вещества, запрещенные для использования.

— Что здесь и для каких целей? — руку убрала чуть к себе.

— Не волнуйся, — улыбнулся врач. — Немного трав для эластичности кожи, твоя спина будет лучше заживать и шрамов не останется…

— Спасибо, не хочу, — мягко, но настороженно улыбнулась.

Врач повторил мою улыбку:

— Семьи Вильмонт, Хаски и их соратники должны быть устранены!

Взмах мужской руки, не знала, что за энергия, но это и не важно. Повторила ладонью движение, тем самым поставив блок — рикошет, голубоватая энергия врезалась с искрами об меня и резко вернулась, туда где и была. В руку мужчины. Мгновение и врач остановился, плечо